Башкирский Мёд в Санкт-Петербурге
Интернет-Пасека
"Башкирская Пчёлка"
Пчеловод Александр Саргаев
В корзине 0  шт.  на сумму  0 руб.
С.-Петербург: +7 (906) 262-07-16
Башкирский Мёд
От Производителя в СПб
Натуральный Мёд
"Башкирская Пчёлка"

Кумысолечебные санатории

Главная :: Статьи

Как-то раз Антону Павловичу Чехову Лев Николаевич Толстой посоветовал, чтобы поправить здоровье, поехать на Волгу, а затем в степи Башкирии лечиться кумысом. Недолго думая, Антон Павлович так и поступил. "Я уезжаю на кумыс, и мой адрес в течение двух месяцев будет такой: станция Аксеново, Самаро-Златоустовской железной дороги, Андреевский санаторий", - сообщает Чехов своему издателю А.Ф.Марксу.

Андреевский санаторий был открыт в июле 1898 года. Он прославился благодаря руководству высокоэрудированного клинициста-кумысоведа профессора А.П.Рубеля. Санаторий был рассчитан на сто больных; для размещения их построили полсотни небольших домиков. Санаторий расположился между двумя высокими холмами в окружении лесов.

25 мая 1901 года, после венчания с Ольгой Леонардовной Книппер, Чехов выехал в Уфимскую губернию. Плыли по Волге, Каме, Белой до Уфы. Затем по железной дороге добирались до Аксеново.

"В Аксеново Антону Павловичу нравилась природа, - вспоминала позже Ольга Книппер-Чехова, - длинные тени по степи после шести часов, фырканье лошадей в табуне, нравилась флора, река Дёма, куда мы ездили однажды на рыбную ловлю. Санаторий стоял в прекрасном дубовом лесу, но устроен был примитивно, и жить было неудобно при минимальном комфорте... В центре усадьбы стояло большое деревянное здание, в котором размещалась столовая. Там мы завтракали, обедали, ужинали... Мы с Антоном Павловичем жили в небольшом домике, в двух крошечных комнатках-кабинках. В каждой было по одному стулу и кровати. Причем, как оказалось, подушки и постельное белье мы должны были везти с собой, так как казенного белья там не полагалось. Мне пришлось на другой же день ехать в Уфу и покупать подушки, простыни, наволочки и прочие мелочи. Кровать для Антона Павловича была очень коротка, он, как известно, был высокого роста. Для того чтобы ему было удобнее спать, я каждый вечер подставляла к кровати табуретку, на которую он просовывал ноги сквозь спинку кровати. Но все эти неудобства жизни в первобытном, примитивном санатории искупались чудесной природой, воздухом: кругом были дубовые леса, зеленая сочная трава, ароматные полевые цветы".

Отсюда Чехов вел переписку с писателями, издателями, родными и близкими.

"Здравствуйте, милый Алексей Максимович, - обращается он к Горькому 8 июня. - Я живу в Аксенове, пью кумыс, и во мне прибавилось уже 8 фунтов. Еще раз повторяю свой адрес: Аксеново, Уфимской губернии..."

Работал Чехов на своем излюбленном месте - на холме за самодельным столом. Читал книги, просматривал почту, писал письма. Именно здесь корректировал он вторую часть пятого тома полного собрания сочинений, выходившего в издательстве "Нива".

1 июля 1901 года Чеховы покинули санаторий.

Всего один месяц жил великий писатель в Аксеново, но уехал из Башкирии окрепшим, поправившимся. Кумыс и благодатный башкирский климат сделали то, что не могли сделать лучшие заграничные курорты.

Из Уфимской губернии Антон Павлович вернулся в Ялту. И здесь он опять почувствовал себя плохо. "В Аксеново чувствовал себя сносно, даже очень, здесь же, в Ялте, стал кашлять, и прочее ..., - сообщал он Горькому.

В Альшеевском районе сохранились памятные чеховские места. Это, во-первых, домик в котором жили Антон Павлович и Ольга Леонардовна. Рядом - бюст Чехова. Деревни, в которых бывал писатель, носят те же названия...

В Уфе есть улица Чехова в Калининском районе, в Максимовке.

Башкирский кумыс с давних времен считается ценным пищевым продуктом. Кумыс, обладающий высокими целебными свойствами, применяется для лечения больных туберкулезом и некоторыми другими заболеваниями.

Возникновение кумыса ученые связывают с обилием лошадей у кочевников и их образом жизни. А ведь известно, что лошади были в основном верховыми животными. Их не использовали на тяжелых работах. Свободная кобылица на прекрасном корме в привольных степях давала много молока. Но свежее кобылье молоко неприятно для питья. К тому же оно скоро портится. Поэтому кочевники изобрели способ приготовления из кобыльего молока особого напитка — кумыса. Кумыс — освежающий и приятный на вкус напиток. Его можно сохранять много дней в свежем виде.

Работающие сейчас специалисты в кумысолечебницах Башкортостана унаследовали свое мастерство от предков. Наш земляк, знаменитый писатель С. Т. Аксаков в своей книге «Семейные хроники» упоминает о пользе кумыса: « Весной, - пишет писатель, - черноземная степь покрывается свежей, ароматной, сочной растительностью. Кобылицы отощавшие за зиму, нагуляют жир. И тогда во всех кошах начинается приготовление кумыса. И все кто может пить, от грудного младенца до дряхлого старика пьют богатырский напиток. После этого исчезают недуги голодной зимы и даже старости. Полнотой одеваются осунувшиеся лица, румянцем покрывают бледные впалые щеки».

Кумысом увлекался и великий русский писатель Л. Н. Толстой. Первое его знакомство с башкирами и с башкирским кумысом состоялось в 1862 году. Позднее, в конце 70-х годов, он писал: «В продолжение года я занимался школами и так измучился, что заболел. Потом бросил все и поехал в степь к башкирам — дышать воздухом, пить кумыс».

Современник А. С. Пушкина, автор «Толкового словаря русского языка» В. И. Даль также заинтересовался лечебными свойствами кумыса. Вот что он пишет: «Кумыз составляет главнейшую пищу и наслаждение наших кочевых народов. Он охлаждает, утоляет и жажду и голод и придает особенную бодрость. Кумыз никогда не переполняет желудок, его можно пить сколько угодно. Кумыз приносит пользу во всех тех болезнях, где тело требует сытного и детского питания... Последовательное действие кумыза обнаруживается через неделю и ранее. Чувствуешь себя бодрым, здоровым, дышишь свободно, лицо принимает хороший цвет. Я сомневаюсь, можно ли придумать какую-нибудь пищу, которая заменила бы кумыз?»

Первым врачом, который стал использовать кумыс в лечебных целях, был Нестор Васильевич Постников, в 1858 году в 8 верстах от Самары он открыл свою кумысолечебницу, вмещавшую около ста больных.

Вот как рассказывает Н. Постников об этом: «Я был поражен действием кумыса на одном чахоточном больном, посланном мною на башкирскую кочевку. Больной до лечения кумысом был в крайнем изнурении от каверны в легких. Возвращаясь же с кочевки, представлял он совершенно здорового человека».

С проведением железных дорог в самую глубь башкирских степей кумысолечение стало продвигаться все дальше и дальше на восток. В Башкортостане условия развития кумысолечения были благоприятными из-за более подходящего степного климата и обилия кормов для лошадей.

Так, в мае 1890 года была открыта первая в Башкортостане кумысолечебница в поселке Аксаково. Несколько позже такая лечебница была открыта в 5 км от станции Глуховская. С 1892 года начинает строиться и действовать большая группа санаториев вокруг станции Шафраново. В 1898 году открыт Андреевский санаторий Дурилина. Андреевский санаторий стал знаменитым из-за посещения его великим русским писателем А. П. Чеховым.

Лев Николаевич Толстой, рекомендовавший кумыс Чехову и многим другим, сам познакомился с целебным напитком в 1862 году. В первый приезд Толстой пробыл на Каралыке полтора месяца, здоровье его за это время значительно улучшилось, и в середине июля он выехал в Москву.

В последующие два десятилетия Лев Николаевич часто приезжал к башкирам, с интересом изучал быт и фольклор народа. Вторично на Каралык Толстой приехал 15 июня 1871 года. В тот же день он писал своей жене Софье Андреевне (урожденной Берс), что «башкирцы» его узнали и приняли радостно. В том же письме он с огорчением сообщал, что у башкир «совсем не так хорошо, как было прежде. Землю у них отрезали лучшую, они стали пахать и большая часть не выкочевывает из зимних квартир».

Однажды Толстой приехал на Каралык с сыном Ильей. «Мы ходили в степи смотреть башкирские табуны, - вспоминал Илья Львович. - Папа похвалил одну буланую лошадь, а когда мы собирались ехать домой, то эта лошадь оказалась привязанной около нашей оглобли».

Василий Морозов, яснополянский ученик, сопровождавший его в первой поездке на Каралык, вспоминал впоследствии: «Башкиры с ним все вскоре так сблизились, что всякий, встречаясь с ним, с радостью улыбался и кланялся ему. Даже четырех-пятилетние башкиренки кивали ему головой, улыбались и обзывали его “Князь Тул”».

С некоторыми каралыкскими башкирами писатель подружился на долгие годы. Среди них были люди очень интересные, неординарные. Так, приготовлявший Толстому кумыс Мухамет Рахматуллин (на русский манер – Романыч) был культурным и интеллектуально развитым человеком, знал арабский язык, Коран, хорошо говорил по-русски. Он любил рассуждать о том, как привольно жили башкиры в старину и как плохо живут они теперь. Толстой сочувственно слушал эти рассказы башкира, вместе с ним переживал, что стародавний патриархальный быт кочевника-скотовода и охотника постепенно вытесняется сохой и плугом мужика-земледельца. Любил он играть в шахматы с башкиром-острословом Хаджимуратом (русские называли его Михайлом Ивано- вичем), много шутил с ним.

Великий русский писатель называл Башкирию «одним из самых благодатнейших краев России». В письме к поэту А. А. Фету он писал: «Край здесь прекрасный, по своему возрасту только что выходящий из девственности, по богатству, здоровью и в особенности по простоте и неиспорченности народа... Если бы начать описывать, то я исписал бы 100 листов, описывая здешний край и мои занятия». В одном из писем к жене Лев Николаевич сообщает о своем намерении побывать в Уфе. «Поездка же в Уфу интересна мне потому, - пишет он, - что дорога туда идет по одному из самых глухих и благодатнейших краев России». Однако его планам не суждено было осуществиться.

Читая Геродота писателя больше всего привлекло описание обычая, имевшего место и среди башкир (этот обычай Л. Н. Толстым описан в рассказе «Много ли земли человеку нужно»). У скифов и других племен продажа и покупка земли происходила следующим образом: покупатель должен был в течение определенного времени обежать или объехать землю, которую он намеревался купить (эта основная модель купли-продажи могла варьироваться).

В первой половине июля 1872 г. Толстой приезжал на несколько дней в хутор на Таналыке. Летом следующего года он отдыхал на этом хуторе с семьей. 22 июня 1873 г. он писал критику Н. Н. Страхову: «Мы живем в самарской степи… первобытность природы и народа, с которым мы близки здесь, действует хорошо и на жену и на детей».

В голодные 1873 и 1874 годы Л. Н. Толстой оказал большую помощь самарским крестьянам и башкирам. Он выступил со страстным «Письмом к издателям», в котором изложил собранный им материал о страшном голоде в этих краях. Выступление великого писателя произвело большое впечатление: в пользу голодающих было собрано 1887 тысяч рублей и 21 тысяча пудов хлеба. Толстой и сам оказал значительную материальную помощь голодающему населению.

Летом 1875 г. Лев Николаевич снова с семьей отдыхал в башкирской степи. 20 июня Софья Андреевна писала сестре Т. А. Кузминской, что Толстой «отпивается кумысом, пропасть ходит», что «он здоров, загорел до черноты; конечно, ничего не пишет и проводит дни или в поле, или в кибитке башкирца Мухаметшаха». Зная любовь башкир к конским состязаниям, Толстой решил устроить скачки с ценными призами. Весть об этом быстро облетела окрестные деревни, и в назначенный день съехалось несколько тысяч башкир, татар, киргизов, уральских казаков и русских крестьян. Хорошо подготовленные, эти скачки превратились в большой праздник. Собравшиеся, участники и зрители, два дня пировали, пили кумыс, ели баранину, конину. По вечерам устраивались борьба и другие состязания, в которых принимал активное участие и Толстой. Он любил слушать башкирскую музыку, особенно его восхищало горловое пение.

В башкирские степи писатель приезжал и в последующие годы. Так, летом 1881 г. он около двух недель жил на хуторе на реке Моче, левом притоке Волги.

В 1883 г. он около месяца прожил на хуторе на Таналыке, навещая и своих знакомых башкир на Каралыке. Это была последняя поездка писателя в Поволжье. Однако связей с этим краем он не порвал: в голодный 1892 г. сюда приезжали его сын Лев Львович и биограф писателя П. И. Бирюков. По просьбе Толстого они организовали около двухсот столовых, в которых кормились десятки тысяч голодающих крестьян.

В 1900 году по поручению Толстого в башкирские степи ездил слуга писателя Иван Зябров. Башкиры хорошо помнили писателя, много о нем расспрашивали и говорили: «Мы любим графа. Он добрый человек. Дай бог ему долго жить. Когда приедешь, скажи так: «Башкиры кланяются».

Богатые впечатления о башкирах, накопленные за время пребывания в самарских степях, а также вакханалия расхищения башкирских земель и лесов послужили Толстому благодатным материалом для создания ряда произведений, в том числе рассказов «Ильяс» и «Много ли человеку земли нужно». В них писатель реалистически отразил ряд характерных черт из жизни, быта и фольклора башкир.

Рассказ «Много ли человеку земли нужно» написан в 1885 году, но мысль о создании рассказа появилась у Толстого гораздо раньше - в 1871 году. Замысел зародился, с одной стороны, под впечатлением чтения в подлиннике Геродота, с другой - под впечатлением жизни Толстого в башкирских степях, приведшей к знакомству с фольклором, патриархальными нравами и обычаями народа, в котором он увидел сходство со скифами Геродота.

Планы, конспекты и варианты исторических романов, замыслы которых возникли в связи с поездками Л. Н. Толстого в башкирские степи, показывают, какую большую роль играл в творческой биографии писателя этот край.

В свою очередь башкиры также живо интересовались жизнью и творчеством гениального русского писателя. Так, современник Толстого, известный башкирский просветитель, филолог и поэт Мухаметсалим Уметбаев в своих педагогических, философских и этнографических сочинениях не раз обращался к наследию великого гуманиста. В работах «О философии», «Обучение детей счету на башкирском языке», «Просвещение» и других М. Уметбаев не только опирался на философские и педагогические воззрения Толстого, но иногда и полемизировал с ним, в частности, по вопросам нравственности и воспитания, женитьбы и брака.

В библиотеке Л. Н. Толстого в Ясной Поляне хранится книга преподавателя восточных языков в Оренбургском кадетском корпусе Мирсалиха Бикчурина «Туркестанская область» (1872) со следующей дарственной надписью: «Его сиятельству графу Толстому в память приезда в Оренбург от автора. 1876». Кстати, Бикчурин был большим знатоком истории и духовной культуры башкир, переводчиком произведений русских писателей. Он около пятнадцати лет знал В. А. Перовского, личностью которого интересовался Толстой, и, несомненно, был интересным собеседником для писателя. Газета «Волжский Вестник» 28 февраля 1899 г. сообщала о том, что уфимец Арслангали Султанов, близкий друг М. Уметбаева, посетил в Ясной Поляне Толстого, долго с ним беседовал и преподнес писателю в дар изготовленный башкирскими мастерами резной кумысный ковш. Толстой подарил посланцу Башкирии несколько своих книг.

Газета «Вакыт» («Время»), издававшаяся в Оренбурге, в связи с болезнью и смертью великого писателя поместила целую серию статей. «Смерть графа Толстого, - писала газета 9 ноября 1910 года, - является большой утратой не только для России, но и всего мира. Ибо он был самым крупным писателем, самым глубоким мыслителем и самым великим философом не только России, но и всего современного культурного мира». В другом оренбургском издании - журнале «Шуро» («Совет») - в нескольких номерах была напечатана статья «Граф Лев Толстой», отмечавшая, в частности, тесные связи писателя с Башкирией.

Как видим, интерес Л. Н. Толстого к Башкирии завязался чуть ли не с начала его литературной деятельности, издание же его произведений на башкирском языке относится к более позднему времени. Газета «Вакыт» в статье «Сочинения Толстого», касаясь издания переводов произведений великого художника, отмечала, что подавляющее большинство переводов представляют сочинения философского характера, а из художественных произведений появились только рассказы «Много ли человеку земли нужно», «Ильяс» и некоторые другие, что составляет мизерную часть его замечательных творений. Газета справедливо утверждала, что «лучшим увековечением памяти Толстого явится ознакомление с его творчеством народных масс».

С тридцатых годов книги Л. Н. Толстого стали издаваться на башкирском языке. Сначала появились басни и короткие детские рассказы: «Утка и Месяц», «Лисица», «Обезьяна и Горох», «Комар и Лев», «Два товарища», «Булька и Кабан», «Пожар» и другие, а затем - и более значительные: «Кавказский пленник», «Севастопольские рассказы», «Утро помещика», «Поликушка», «Крейцерова соната» и другие. Ряд его произведений был включен в учебники для башкирских школ. В театрах республики с большим успехом шли пьесы Л. Н. Толстого.

Традиции гуманизма, правдивости и справедливости, присущие творчеству Толстого, были унаследованы башкирскими писателями еще на заре возникновения профессиональной литературы.

Положительные результаты творческой учебы у автора «Войны и мира» и «Анны Карениной» особенно ощутимы в башкирских романах, созданных после Великой Отечественной войны. В них заметно стремление сочетать масштабность изображения исторической действительности с глубоким психологическим анализом героев. История, по утверждению известного литературоведа Б. Бурсова, интересует Л. Н. Толстого «в первую очередь с точки зрения проверки историческими событиями человеческих характеров, характера русского народа в целом». Следуя его традициям, авторы башкирских исторических и историко-революционных романов также в первую очередь подвергают «проверке историческими событиями человеческие характеры».

Не только в широких прозаических полотнах, но и в ряде драматических произведений башкирских писателей события из прошлой жизни народа послужили, как и в книгах Л. Н. Толстого, проверке человеческих характеров и характера всего народа. Скажем, в трагедиях народного поэта Башкирии Мустая Карима «В ночь лунного затмения» и «Салават» нет исследования конкретных исторических событий; картины далекого прошлого башкирского рода нужны автору главным образом для постановки таких важных философских проблем, как духовное величие человека и свобода личности, отношения героя и тирана и т. д. Еще много лет назад роман «Анна Каренина» натолкнул Мустая Карима на размышления о путях освобождения человека от духовного рабства. В 1951 году в газете «Кызыл Башкортостан» он писал, что в обществе, основанном на угнетении человека человеком, где все взаимоотношения подчинены условностям, ложным правилам и законам, не может быть истинной свободы души, свободы действий и поступков, и человек, стремящийся освободиться от духовного рабства, непременно оказывается перед пропастью. Именно такая проблема стала впоследствии центральной в его трагедии «В ночь лунного затмения», освещающей события тех далеких времен, когда в башкирских кочевьях господствовали феодально-патриархальные порядки, и догмы шариата, религиозные каноны, выдуманные и установленные самими людьми, оказывались сильнее светлых стремлений человека.

Наиболее ощутимо творческое осмысление толстовских традиций мы видим в прозаических произведениях башкирской литературы о Великой Отечественной войне. В книгах Толстого-баталиста башкирских писателей особенно привлекает правдивость в описании трагических событий и раскрытии психологии человека на войне, яркое изображение героического и возвышенного в самых будничных ситуациях, органическое переплетение великого и низменного, радости и горя.

Автор нескольких книг о Великой Отечественной войне А. Бикчентаев пишет: «У меня тоже есть свои кумиры среди военных писателей. Это - Лев Толстой и Антуан де Сент-Экзюпери. Некоторым покажется странным, что я их ставлю рядом. Да, они для меня очень близки, несмотря на то, что они так не похожи и... так схожи между собой: оба они беспощадно правдивы и честны не только по отношению к другим на войне, но и к самим себе».

Благотворное влияние Толстого сказалось и в творчестве тех башкирских писателей, которые обратились к событиям исторического прошлого, в частности, Кирея Мэргэна («Крыло беркута»), Ахияра Хакимова («Кожаная шкатулка» и «Переливы домры»), Гали Ибрагимова («Кинзя»), Яныбая Хамматова («Северные амуры»).

Стремление создавать близкие к гуманистическому духу Л. Н. Толстого произведения, в свою очередь, приводит писателей к продолжению его эстетических, художественных принципов, хотя в башкирской литературе и нет непосредственного использования образных средств великого художника. Воздействие гения Л. Толстого гораздо значительнее: оно в росте эпического начала башкирской реалистической литературы, в углублении психологизма, проникновения во внутренний мир героев, в раскрытии диалектики души.

Более ста лет тому назад Л. Н. Толстой писал из Башкирии: «Меня здесь все башкиры знают и очень уважают». Разумеется, это было сказано по конкретному случаю и о тех людях, с которыми он близко общался.